Сдам
Четверг, 27 июня 2019 15:53

Как реально (не на бумаге) работает программа по зарыблению рек

Автор

«Не трожь! Не тро-о-ожь! – остепенял он себя, – не осилить… Царь-рыба попадается раз в жизни, да и то не всякому Якову», – почему-то сразу пришли на ум строки из астафьевской «Царь-рыбы», когда в глубоком бассейне мы увидели несколько плещущихся 13-летних осетров. Сильные, мощные, величественные. В каждую из этих рыб внедрен чип, на каждую есть паспорт, каждая состоит на учете в Москве. Регулярно их измеряют, взвешивают, ставят прививки, делают УЗИ и держат на специальной диете. И все это для того, чтобы лет через семь-десять получить особо ценное потомство.

Ремонтно-маточное стадо

Мало кто знает, что у нас в Хакасии есть уникальное в своем роде предприятие – Белоярский рыбоводный завод. Это одно из структурных подразделений федерального «Главрыбвода».

Открыли его еще в 1973 году. По замыслу руководства страны, учреждение должно было возмещать ущерб, нанесенный возведением Красноярской ГЭС. Дело в том, что плотина перегородила путь осетровым (осетр, стерлядь) и сиговым (сиг, нельма, омуль, пелядь) на нерест в верховья Енисея.

За 44 года своего существования завод несколько раз переходил из государственных рук в частные и наоборот. Возможно, поэтому от того первого рыбоводного предприятия сегодня остались лишь стены одного из цехов, все остальное уже кардинальным образом перестроено.

В былые годы здесь помимо осетра и стерляди выращивали форель, кету, горбушу, пелядь и омуля. Маточное стадо собиралось со всего СССР.

– Что самое обидное – при очередной реорганизации маточное стадо просто съедали. Да, это звучит грубо, но так и было. И всякий раз приходилось начинать все с нуля. Но, несмотря на это, плоды работы сохранились. Например, вся форель, которая сегодня есть в Хакасии, – дело наших рук, – рассказывает главный рыбовод Любовь Шпет.

Кропотливый труд

Любовь Петровна пришла на Белоярский рыбоводный завод задолго до официального открытия. В мае 1973 года она была на преддипломной практике (первое образование получила в Тобольском рыбопромышленном техникуме) на красноярском водохранилище, в августе приехала в Хакасию, а уже в сентябре уплыла в свою первую командировку на север, в сторону Игарки.

– Предприятие же заработало на полную мощь лишь в октябре, – вспоминает рыбовод и заводит нас в один из цехов – огромный зал с 57 бассейнами.

Внутри – высокая влажность и запах рыбного корма. Справа – небольшие бассейны для молодых осетров и стерляди, слева – огромные, высотой более двух метров, для взрослых особей – трехлеток, девятилеток и тринадцатилеток.

Еще один цех находится в цоколе. В нем «ванн» больше – 78. Кстати, там же находится инкубационный цех. Он в некотором смысле представляет собой «ясли», где вылупившихся рыбок подращивают до 50 миллиграммов, а после сортируют и поднимают наверх – в «младшую группу».

– Если бы вы приехали летом, то увидели бы, что у нас все 143 бассейна забиты рыбой. Вода от нее в буквальном смысле черная. Впечатляющее зрелище. Представьте: сейчас у нас осталось около 70 тысяч. А было под 1 млн. 300 тысяч, – говорит Любовь Петровна.

В этом цехе рыбы поделены по принципу: элита – для пополнения стада, среднестатистические рыбешки – для выпуска в реку. На момент нашего визита самыми маленькими были трехграммовые осетры. Но, по меркам рыбоводчиков, они считаются уже переростками. Дело в том, что в реку обычно выпускают тех, кто весит один грамм.

– Как отмашка сверху поступит, так и увезем их в специальных бочках за 750 километров, под Енисейск, где и отпустим.

Рыба с человеческой жизнью

Осетр – рыба особенная. Жизнь ее очень схожа с людской.

– Если рыба обитает в естественных условиях, то самец первый раз идет на нерест в 17-19 лет, самка – в 21-23 года, с последующим нерестом через три-пять лет. Это человеческое поколение, и относиться к нему по-варварски нельзя. Вообще лов осетра по Енисею запрещен полностью. Позволяется ловить только институту для научных целей и нам для рыборазведения. Я лет 25 уже езжу на Енисей и точно могу сказать, что каждая третья рыба в реке пострадала от самолова – хищнического орудия лова. То есть рыба идет либо с кровоточащей раной, либо с зарубцевавшейся прошлогодней-позапрошлогодней.

Каждую весну рыбоводы отправляются в командировку в Туруханский район за икрой.

– Там куча инспекции – каждая рыбка вылавливается под строгим надзором, взвешивается, ей присваивается бирка. После мы ее отсаживаем в садки. Когда накопили нужное количество, делаем уколы, рассчитываем, когда подойдет период созревания. Потом аккуратно сцеживаем икру, оплодотворяем ее, убираем в специальные аппараты, еще раз подсчитываем и отправляем самолетом до Красноярска. Уже оттуда забираем на машине и привозим на завод, в инкубатор. Вообще осетровые – самый сложный вид для рыбоводства, – признается Любовь Шпет.

Рыбы на своем веку женщина видела много. Но, пожалуй, больше всего ее впечатлил осетр весом 60 килограммов и «ростом» выше среднего человеческого. Те, что живут на предприятии, пока такими размерами похвастаться не могут. Самый впечатляющий экземпляр – около 20 килограммов.

– А в аквариуме можно вырастить? – спросил фотограф Денис Мукимов и кивнул в сторону трехграммовых экземпляров.

– Нет. Это рыба речная, ей простор нужен, – говорит специалист.

На заводе для подопечных созданы особые условия – вода в бассейны непрерывно подается через водозабор прямо из реки Абакан.

– Кормим сейчас их редко – три раза в сутки.

– Редко? – хором переспрашиваем мы.

– Малышей, когда они только начинают переходить на внешнее питание, потчуют каждые 15 минут. Через какое-то время их переводим на полчаса, потом через час, далее убираем ночное кормление, постепенно переводя на трехразовое, – объясняет рыбовод.

Условия, в которых живет царь-рыба, максимально приближены к природным. Зимой, например, обитателей не кормят, и цех закрыт почти всегда.

– Когда рыба впадает в анабиоз (в спячку), ей нужен идеальный покой. У нас даже свет везде выключен.

Кета для Беле

Пару десятков лет назад Белоярский рыбоводный завод проводил эксперимент и пробовал вырастить в озере Беле кету. Технология разрабатывалась четыре года.

– Для ее выращивания в водоеме идеальные условия. Определенная минерализация позволяла из граммовых мальков, выпущенных весной, к осени получить вкуснейшую рыбу длиной около 40 сантиметров. У нее была прослойка жира, как у атлантической селедки. Икру мы покупали на Сахалине. Несколько раз мы им увозили на пробу, и коллеги всегда нас спрашивали, что это за рыба. Дело в том, что такую молодую кету они никогда не видели, ведь обычно вылавливают рыбу уже взрослую, когда она идет на нерест.

Последний раз Беле зарыбляли лет 18 назад. Дело в том, что кета – сезонная рыба, и осенью ее из озера нужно было отлавливать, а весной – заново зарыблять. И эта технология в регионе, к сожалению, не прижилась.

– Скажу как есть, может, кому-то это покажется грубым, но это правда: Хакасии рыба не нужна. Почему? Да потому, что есть прекрасные водоемы, с которыми можно было работать. Помимо Беле мы зарыбляли и кучу других. Везде была стерлядь, очень много. Но прошло время – один водоем отдали в заповедник, другой – частнику, и все на этом закончилось. Очень много икры мы, кстати, собирали в Иткуле. Хватало на всю Хакасию. Но потом нам запретили, хотя, по сути, мы природе никакого вреда не наносили.

Сейчас рыбоводы пробуют работать с нельмой. О результатах говорить не хотят, отмахиваются, мол, с икрой сейчас настоящая проблема.

– В этом году многие заводы в России не выполнили план по сбору икры осетровых. Рыбы не было. Куда делась – не знаем. Обычно на севере работаем три недели, но в этот раз пришлось задержаться на полтора месяца.

Статистика по осетрам печальнее год от года – до полового созревания (то есть лет до 20) в естественной среде выживает всего 0,2% от выпущенной рыбы.

– Представьте: самка мечет икру, а елец и сорога рядом стоят и едят ее. Могут ее съесть и сами осетры.

Помимо всего прочего царь-рыба может подхватить какую-нибудь болезнь. Перечень большой: от бактериальных до грибковых. Также она может страдать от нехватки кислорода и резких перепадов температур. Именно поэтому на предприятии за подопечными следят круглосуточно.

– У рыбоводов нет права на ошибку. Если вовремя не заметить неладное, не провести обработку или ошибиться с дозировкой, то рыба может погибнуть, и годовая работа – под хвост. Работа сложная, ответственная, но в то же время она затягивает. У нас есть возможность увидеть неизведанное, посмотреть на то, что скрыто от людского глаза под толщей воды, – подытоживает Любовь Шпет.

В ближайшие дни на предприятии начнется учет ремонтно-маточного стада. Каждая рыба, которая имеет электронный чип, будет обследована, ей сделают УЗИ, чтобы оценить стадию зрелости. Кроме этого, ее обмерят, взвесят и занесут данные в специальный паспорт. В общем, все как у людей.

21 сентября 2017 г.

Просмотров: 6064

Комментарии

Уважаемые пользователи!

Просим ознакомиться с правилами комментирования на сайте «Шанс. Регион»:

  1. Редакция «Шанс. Регион» не несет ответственности за содержание и смысл комментариев, оставленных пользователями. Но!
  2. Не допускаются комментарии, содержащие призывы к свержению власти, вражде по национальному признаку и другим проявлениям экстремизма.
  3. Не допускаются взаимные оскорбления в беседе пользователей с использованием нецензурной брани.
  4. Не допускаются материалы и ссылки коммерческого характера, не согласованные с коммерческим отделом «Шанс. Регион».
  5. На сайте действует премодерация: оставленный вами комментарий проверяет администратор. Если ваш комментарий не появился на сайте, значит — вы нарушили правила. 

Дополнительные вопросы можно задать, позвонив в редакцию по тел. 8(3902) 344-344 или пишите на электронную почту: shansrh@ya.ru

Комментарии Cackle