Скандальный американский сериал «Чернобыль» российская публика восприняла неоднозначно. РПЦ, например, назвала его «невероятно оскорбительным» для ликвидаторов и увидела там попытку Запада нанести удар по отечественной ядерной промышленности. Кто-то разглядел там антисоветскую пропаганду, кто-то наоборот – просоветскую. Но факт остается фактом: уже два месяца картина занимает первые строчки всевозможных рейтингов. Судить о правдивости сериала, не будучи участником тех событий, сложно. К тому же мнения самих ликвидаторов расходятся: одни заявляют, что весь фильм – полнейший вымысел, другие говорят о почти полной реалистичности. Житель Абакана Александр Шахрай, который в 1986 году одним из первых из Хакасии убыл в командировку в зону отчуждения, по просьбе «Шанса» посмотрел сериал и рассказал, что в нем не так.
Александр Шахрай, 57 лет. В 1986 году (ему было 24 года) служил в отдельном батальоне связи 256-й мотострелковой дивизии в Абакане. Его командировка в Чернобыль длилась с 27 июня по 25 сентября 1986 года. Служил он в 29-м полку химической защиты, который базировался в районе деревни Черемошня. В карточке учета доз радиоактивного облучения записано, что он получил порядка 17 рентген. Сколько поймал фактически – неизвестно. После Чернобыля еще 25 лет отслужил в рядах Вооруженных сил. Является членом хакасского союза «Чернобыль», с 90-х годов помогает в защите прав и законных интересов людей, подвергшихся воздействию радиации.
«Что из правды – трусость»
– Если бы не ваше задание, не знаю, когда бы я до «Чернобыля» добрался. Лето – отдых, дача – сами понимаете, – едва только перешагнув порог редакции, признался Александр Александрович. – По большому счету, сериал мне понравился – достаточно правдивый. Есть, конечно, некоторые моменты, но спишем их на художественный вымысел.
– Что больше всего понравилось?
– Если из правды – трусость. То, насколько трусливы чиновники. Я в документах об этом много читал: тот же Брюханов (директор ЧАЭС – «Шанс») и те люди, которые докладывали в Москву, умышленно занижали уровень радиации. Говорили, что там вообще практически ничего нет, все хорошо. Двое суток Припять не эвакуировали. Там фон был дикий. Сейчас в интернете есть открытая информация, которую опубликовала служба безопасности Украины, – посуточные доклады, сводки КГБ, как все происходило, как ресурсы стягивали. Если интересно – можете посмотреть, и все сразу станет ясно.
– А что не из правды понравилось?
– Шахтеры. Классные такие, ответственные мужики: надо – так надо, выкопать – так выкопать... Правда, чтоб они в таком виде работали, как в фильме, я не видел и не слышал.
– Тульские шахтеры опровергли это. Говорят, да – было жарко, да – раздевались до пояса, но в чем мать родила точно не ходили.
– Мне понравилась фраза: «Зато в шапочке!» – смеется Александр. – Вот, кстати, накладки металлические – корзинки, которые в фильме солдаты надевали якобы для защиты органов мочеполовой системы от радиации, я тоже не видел.
Партия сказала: «Надо!»
В июне 1986 года Александр Шахрай был на учениях. Неожиданно его вызвали к командованию части и сообщили: ему поручено выполнение ответственного задания правительства СССР и он должен незамедлительно отправляться на Украину. Тогда же сотрудник особого отдела дал молодому прапорщику подписать документ о неразглашении военной тайны. Приказ есть приказ, мужчина спорить не стал, единственное, о чем спросил: если с ним что-то случится, будет ли оказана помощь его беременной жене. О том, что случилось в Чернобыле, он не знал. Слухи до Абакана почти не доходили, а официальные данные были весьма скудными.
– Вы, как и те солдатики из сериала, тоже не подозревали, куда вас отправляют?
– Партия сказала: «Надо!» – мы ответили: «Есть». Первый шок испытал в киевском аэропорту «Борисполь», когда встретил бригаду, возвращающуюся из Чернобыля. Лысый капитан тогда сказал нам: «Ребята, куда вы едете… Там все плохо...». Тогда мне стало страшно. Приезжаю в полк, а у меня нервный колотун. Сели в будку машины связи, начальник достал фляжку... В общем, попили «чаю», поговорили, успокоились. Уже наутро я был бодряком, да и «стрессовать» особо было некогда.
«Фронт» работ определяли с вечера. Обязанности у Александра и его взвода были разные: выезжать на ЧАЭС на разбор завалов, снимать грунт вокруг станции, помогать эвакуироваться местным жителям, специальными машинами мыть стены и крыши жилых домов в эвакуированных населенных пунктах.
– Проходила даже информация, что вот сейчас мы все помоем, и 1 сентября в эту школу детишки пойдут учиться, – вспоминает он.
По его словам, тогда у ликвидаторов даже мыслей не возникало, что эта территория станет зоной отчуждения.
Биороботы против «Васи»
– В сериале есть момент: привезенный робот не смог работать при таком зашкаливающем уровне радиации. В итоге очищать крышу четвертого энергоблока пришлось силами людей. Вы же тоже были задействованы в подобных работах?
– На станцию у меня было 10 выездов. Я был в числе тех, кого Легасов (член правительственной комиссии по расследованию причин и ликвидации последствий на ЧАЭС – «Шанс») в фильме назвал «биороботами». Мы шли там, где техника пройти не могла. Работали так же, как показано в сериале: один подбегал, брал горелку, отрезал кусок арматуры; второй хватал эту арматуру и сбрасывал; третий набирал в лопату куски бетона и сбрасывал, и так по цепочке.
– Робот все-таки был?
– Японский робот. Мы называли его «Васей». Он работал до тысячи рентген. У него было ограничение: вперед не шел, двигался только назад. Если уровень превышал, то он останавливался, как вкопанный. В тех местах и приходилось работать вручную.
– Действительно на эти работы давалась одна минута?
– До 40 секунд. В фильме был момент, когда человек упал, у него порвался сапог, и он получил огромную дозу. Подобные вещи случались и у нас. Возможно, у кого-то психика не срабатывала, у кого-то внутренняя непереносимость была. Порой люди падали на ровном месте. Нет, их не бросали – подбегали два-три человека и уносили. Но кто пробыл там дольше минуты, получал уровень радиации гораздо выше, чем все остальные. Как-то команду из нашей части вывезли на объект и сказали, что радиационный фон позволяет там работать два часа. Уже позже они поняли, что уровень был занижен. По окончанию работ у ребят появились рези в глазах, одутловатость на лице, кожа покраснела. Их отвезли в больницу Киева и тут же комиссовали. Из шести «партизан» (так называли призывников) с Алтая в течение месяца умерло четверо. Но что удивительно – с радиацией это не связали. У врачей вообще была установка максимально не связывать болезни с ее воздействием.
«Водка снимает страх, а не радиацию»
В сериале отдельное место занимает водка. Герои ее пили в буквальном смысле ящиками. Причем все без исключения и не только в свободное от работы время. Для полноты картины не хватило разве что балалайки и медведя. Но вот историки в голос твердят, что в то время в стране была развернута кампания по борьбе с пьянством и алкоголь в принципе был в дефиците.
– В фильме водка буквально льется рекой. Все действительно так было?
– Я, конечно, был не в первую «партию», но такого массового спаивания не видел, вообще не видел, чтобы водку завозили. В открытой продаже в зоне отчуждения ее не было, но кто хотел выпить – тот покупал в соседних населенных пунктах и пил, но не так открыто. Пьяным по лагерю никто не шарахался. Вообще пьянство командованием части не одобрялось. Тех, кто был нетрезвым, к работе не допускали. Что касается нашего взвода связи, то он был образцово-показательным: мы ящиками покупали только минеральную и газированную воду.
– Водка действительно снимает радиацию?
– Ученые доказали, что нет. Она страх снимает. Наш первый командир полка Лелюх к этому делу относился достаточно лояльно. Жестоко за употребление крепких напитков не карал, но и не поощрял. Но, когда пришел другой командир полка Левченко, то он сразу ввел жесткий запрет на употребление любого алкоголя.
«Ой, бабушка, извини»
Зону отчуждения в первые дни эвакуации покинули далеко не все жители. Взвод Александра периодически помогал сотням людей выехать из опасной зоны. Однако покидать родные места соглашались не все.
– Старшее поколение категорически отказывалось уезжать. В фильме есть момент, когда солдат вынужден был застрелить корову, чтобы увезти старушку. Такого, конечно, не было. В большинстве случаев люди с пониманием относились, тем более, им обещали новое жилье. Постепенно хорошие, красивые деревни все-таки опустели и обросли колючей проволокой. Жуткое зрелище.
– В сериале показаны другие жуткие картины, например, отстрел собак. Такое было?
– Я не видел и не слышал такого. Каких-то крупных животных вывозили, каких-то оставляли. Было много брошенных кур. Не помню, в какой книге читал, что к осени они расплодились и ходили «стадами». Понабежали лисы и настолько объелись, что даже не реагировали на ходящих рядом кур.
– К слову о еде: многие ликвидаторы рассказывали, что тот год был урожайным на ягоды и фрукты.
– Вообще командир просил нас, чтобы мы не ели что попало. Но как пройти мимо яблока размером с большой мужской кулак? Были также слива, вишня, груши... Однажды собирали фрукты, и откуда ни возьмись – бабка: «Сынки, вы что делаете?». «Ой, бабушка, извини, мы думали, что это брошено». Она не рассердилась, только попросила ветки не ломать. Вообще местные жители к нам относились хорошо, всегда разрешали рвать сколько надо.
– Плоды вы как-то обрабатывали?
– Мыли обычной водой, проверяли дозиметром. Внешнюю пыль вроде снимали, а что там внутри… Ай, нормально все.
– В сериале шла речь о том, что ликвидаторам платили какие-то большие по тем временам деньги.
– Тогда про деньги вообще не принято было задавать вопросы. Да, зарплату получали, плюс потом еще командировочные. В день – 3,50 рубля. Небольшие деньги. Большинство ехали потому, что нужно было выполнить работу. «Если не я, то кто?» – так думали многие. У нас даже в палатке разговоров о деньгах не было. Был один, которому пообещали, будто водку на халяву будут давать. Он, конечно, быстро понял, что его обманули. Даже обиженный ходил, но его настрой в нашем взводе никто не поддержал – парни приехали выполнять работу, а не пить горькую.
– Когда вы осознали весь масштаб произошедшей трагедии?
– В 90-е годы, когда начал участвовать в чернобыльском движении, изучать документы, вникать, разбираться, разговаривать с ликвидаторами. Если честно, до этого я даже не задумывался об этом. Думал, что это коснулось меня, моей семьи, но не более того. На деле же авария на ЧАЭС изменила жизнь не только сотен тысяч людей, но и жизнь целой страны.
