В марте «ШАНСу» исполнится 31 год. По этому поводу мы решили, что называется, «вспомнить все». Периодически представляем вашему вниманию статьи, которые наши журналисты писали в 90-х, «нулевых» и «десятых».

Россия –  страна ярких контрастов, которые становятся особенно густыми и сочными в так называемую «эпоху перемен».

Канули в Лету «лихие 90-е», отметило десятилетний юбилей новое тысячелетие. Более двух десятков долгих лет прошло с момента начала всевозможных преобразований, но что мы имеем? Олигархию, которая легко уживается с нищетой, нанотехнологии, мирно соседствующие с колодцами-журавлями, демократов, гоняющих чаек с коммунистами, посетителей фитнес-центров, снимающих квартиру на пару с завсегдатаями баров.

Наш Абакан (столица Хакасии) тоже разный. Контрастный, как душ. С одной стороны – божьи храмы с позолоченными куполами, с другой – убогие кварталы, бараки которых нельзя назвать ни пятном на теле города, ни оскорблением его величия, а лишь чудовищным артефактом, доставшимся в наследство с советских времен. Артефактом, до которого в наше время, похоже, никому уже дела нет.

Об одном из кварталов Абакана – в репортаже 2010 года.

РАЙОН «СИНИХ ВОРОТНИЧКОВ»

Его можно было бы назвать абаканским Гарлемом. В нем так же, как в печально известном нью-йоркском квартале, пьют, дерутся, курят запрещенное, совершают преступления. Там есть семьи, несколько поколений которых ютятся в однокомнатной конуре с прихожей, больше напоминающей деревенский предбанник.

Есть семьи, в которых братья не видят друг друга по много лет, потому что не успеет освободиться из тюрьмы один, как на скамью подсудимых садится другой. У несчастной матери Людмилы С. в местах не столь отдаленных, в колониях Пригорска, – трое детей из четырех. Когда-то ребят у нее было пятеро; одного уже нет в живых.

Там есть семьи, которых, как это ни парадоксально, уже нет, и даже воспоминания о них почти стерты из людской памяти. Как о семье К. Мать Жени и Оли умерла, когда ребятишки были маленькими. Несколько лет назад в пьяном угаре при странных обстоятельствах погиб Женя, вслед за ним скончалась и его сестра – сгубил все тот же алкоголь... Да, квартал этот можно было бы смело окрестить Гарлемом, если бы жители бараков, построенных в 50-е годы прошлого века для временного (!) проживания рабочих абаканского мясокомбината, сами не подобрали название месту, в котором их поселили. Имя ему – Шанхай! Более подходящего прозвища для района «синих воротничков», в котором в нечеловеческих условиях проживают нищие пенсионеры, предоставленные сами себе дети, бывшие заключенные, безработные, продавщицы, водители, грузчики и другие представители «черного» пролетариата, и придумать нельзя.

ЖИЗНЬ НА СВАЛКЕ

В Шанхай есть два входа. Один – со стороны кольца на перекрестке улиц Пушкина и Советской, другой – со стороны торговой базы «Веста». Не ищите в квартале асфальта, там его нет и никогда не было. К семи дряхлым одноэтажным баракам, рваным квадратом опоясывающим небольшой участок земли, прилегают такие дороги, которые давным-давно метким словом отхлестал еще Николай Васильевич Гоголь.

В центре квартала – покосившийся деревянный туалет на две персоны, мусорные баки, гараж, скромный огородик, где пожилой гражданин Шанхая Дмитрий Федорович когда-то держал дойную корову, и свалка из бутылок, коробок, мешков, тряпок, продуктовых отходов и прочего хлама. Свалка, впрочем, не одна. Генеральная – да, а второстепенных – много. Мусор валяется перед бараками, за ними, слева и справа – словом, всюду и везде. Разрозненные сегодня свалки в скором будущем грозятся соединиться в одну большую, если в самое ближайшее время, отвечающее за уборку территории ООО «ЖЭУ-7» или же сами жители Шанхая не проведут грандиозный субботник. Впрочем, в последнее не очень-то верится.

На вопрос: «Вывозят ли у вас мусор?» – жители бараков, с которыми мне удалось побеседовать, отвечали «нет». «Уже давно не вывозят». На дополнительный вопрос: «Платите ли вы за вывоз мусора?» – одни шанхайцы говорили: «Да, исправно платим». Другие: «Нет, не платим и платить не собираемся, потому что мусор все равно как лежал, так и будет лежать».

Вот такой замкнутый круг получается: одни не вывозят, потому что другие не платят, и наоборот. От несознательных шанхайцев страдают сознательные. Свалка от этого только жиреет день ото дня.

Пенсионерка Зинаида Дмитриевна Л., квиток которой и был взят мной на анализ, за вывоз мусора в феврале должна была заплатить, но до сих пор не заплатила 102 рубля 75 копеек. Только опять же надо понимать, что для кого-то речь идет о какой-то сотке с копейками, а для кого-то – о целых 102 рублях и 75 копейках. Для той же Зинаиды Дмитриевны, которая живет на одну пенсию и серьезно болеет, это большая сумма. Она почти не слышит. Расспрашивать ее приходится громко, а то и «влезать» в самое ухо.

– А за воду вы платите? – продолжаю любопытствовать я.

– Нет, – отвечает Зинаида Дмитриевна. – Я этого не должна делать, потому что поставила в доме «Каму»! Вот за электричество, которое «Кама» берет, должна, а за воду с уличной колонки – нет!

Между тем в квитке оплаты коммунальных услуг написано, что Зинаида Дмитриевна все-таки обязана внести 28 рублей 95 копеек за воду. Объясняю ей, что, наверное, надо как-то зарегистрировать наличие личной «Камы» в ЖЭУ или где еще, и тогда проблема сама собой снимется, но вряд ли старая и больная женщина будет этим заниматься.

ОБЕЩАННОГО 50 ЛЕТ ЖДУТ

О бараках отдельный разговор. Живым в них даже не пахнет. На памяти шанхайцев наружный и внутренний ремонт зданий проводился один раз, да и тот – косметический. Бараки давно подлежат сносу. Речь, естественно, не о внешнем виде домов, который ранит взгляд. Каркасы и прежде всего каркасы бараков страшат своей ветхостью. Полуразрушенные завалинки. Прогнутые и растрескавшиеся под «паутинку» потолки. Сгнившие, изъеденные грызунами стены. Скособоченные печи. Оголенные провода в коридорах. По словам жителей, бараки были построены как временное жилье, возведены всего на четыре года. Но как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Прошло пятьдесят с лишним лет, а они все стоят.

Спрашиваю недавно освободившегося из заключения Владимира Н.:

– Обещали ли вам новые квартиры?

– Обещают, – отвечает он. – Каждый год приезжают, обещают, замеры тут какие-то делают, но пока – сами видите.

– Вон даже телевидение приезжало, бараки снимало, свалку, а толку? – махнула рукой подошедшая «на разговор» Ольга Б.

В одном из бараков стоит на табуретке, ест макароны и поглядывает на меня двухгодовалый малыш. Его бабушка тараторит о том, как на голову внуку однажды чуть не упал кирпич с печки, и просит, чтобы я сейчас же занес ее слова в блокнот. Я отвечаю, что обязательно, и думаю о том, что ждет этого ребенка в будущем…

Кто виноват? Что делать? Нет у меня ответа на эти извечные российские вопросы. Зато я теперь хорошо знаю, что наш Абакан при всех своих социально-экономических успехах, вертикальных озеленениях, Преображенских парках и Пушкинских скверах – город глубоких, как Марианская впадина, контрастов…

Алексей ЛЕСНЯНСКИЙ. Материал был опубликован в №21 (991) 27 мая – 2 июня 2010 г.