– Я так понимаю, правительство региона проинформировало вас о том, что никаких выплат за уничтоженное в ваших хозяйствах поголовье скота вам не будет?
– Да, точно.
– Вы полагаете, вас, извините, кинули на деньги?
– Конечно, мы так и полагаем.
Это фрагмент моего разговора с главой крестьянско-фермерского хозяйства Мариной Расуловой в программе «Большие гости» на радио «Искатель». Разговор был непростой и в чем-то даже безысходный. Потому как чем-то реально помочь людям, пришедшим даже не за поддержкой, а с желанием выговориться, мы не можем.
Грубо?
Да! Но как говорится, скажите спасибо, что вас пока еще не покрыли матом. Хотя, как я понимаю, у тех, кто остался сегодня без скота, но в скотском положении, такое желание есть. Причем, возможно, что даже очень непреодолимой силы.
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ КОМУ ПОД ХВОСТ
– Мы больше двадцати с лишним лет посвятили этому... Не только я, но и вся семья работала на ферме: муж, моя мама, дети. Мы все силы отдавали, чтобы выстроить свое хозяйство. И, казалось, что все у нас уже получилось. И вот…
Марина Сергеевна сдерживается, чтобы не заплакать, когда в очередной, какой уже раз осознает, что вместо большого хозяйства сейчас на ее ферме – пустота.
– Вы потратили два десятка лет, чтобы крепко встать на ноги и выйти на стабильный доход?
– Да. Вышли. И надеялись, что уже в этом году сможем позволить себе хоть чуть-чуть чего-то лишнего. Ведь никто не знает, что на протяжении всех этих двадцати лет мы на своей ферме работали без выходных и отпусков. У нас буквально просвета не было.
– Марина Сергеевна, а что в вашем понимании «чуть-чуть лишнего позволить себе»?
– Хотя бы куда-то съездить отдохнуть…
Да, уважаемый читатель. Это нам со стороны может показаться, что наши новые фермеры, эдакие кулаки XXI века, живут себе как сыр в масле. Используют на работах в своих коровниках дармовую силу. Выстраивают батраков поутру на скотном дворе, раздают им задания, ну, а сами – отправляются получать от жизни сто-пятьсот удовольствий.
Увы. Не поручусь за всех остальных, но у Марины Расуловой фитнес и спа-салоны заменял тяжелый труд на ферме, а аромат роз и прочих благовоний, уж простите за бедность речи, – навозная жижа, грязь и пот.
– То есть отпусков у вас не было, и никакого турецкого берега вы не видели?
– Ой, что вы, – машет руками Марина Сергеевна, – мы даже не знаем, где это.
Катастрофа, а для семьи Расуловых – это именно она, случилась на исходе минувшего года. На соседней ферме обнаружили очаг инфекции узелкового дерматита. До этого болезнь уже покосила скот в Боградском районе. На место сразу же приехали ветврачи, взяли анализы, в том числе и в хозяйстве Расуловых. Признаки заболевания в КФХ Марины Сергеевны обнаружили лишь на одной ферме и только у одного животного. Решение специалистов было однозначным – весь скот необходимо ликвидировать. А это: 1 264 овцы и 353 головы крупнорогатого скота.
Представляете масштабы этого частного бедствия!
Ни о какой вакцинации тогда почему-то речь не шла. Как утверждали врачи, где заболело одно животное, там обязательно заболеют и другие.
Правда, когда инфекция стала распространяться по Хакасии и дальше, в том числе в Аскизском районе, то специалисты уже не были столь категоричны и к вакцинации все же прибегли. Сотни голов скота в последние месяцы удалось спасти.
Но не в случае с хозяйством Расуловых.
– Вам объясняли, почему не было вакцинации? – спрашиваю Марину Сергеевну.
– Нам – нет. Честно сказать, мы были в шоке. Мы на тот момент потеряли все.
При этом Марина Расулова разрешила вырыть на территории своего хозяйства большую яму, где сжигались трупы усыпленных животных, причем не только с ее фермы.
Большой был костер…
ПРИЧИНА, КОТОРОЙ НЕТ?
Теперь немного о временных рамках. Чтобы вырастить полноценного барана, фермеру необходимо два года. На крупнорогатый скот (товарный)– потребуется уже три года. То есть, если сегодня тем фермерам, которые в Усть-Абаканском районе остались без компенсаций, снова все начинать с нуля, необходимо минимум два года, чтобы хотя бы начать покрывать свои затраты. О прибыли говорить возможно будет спустя еще несколько лет.
– Да мы бы все заново начали, если бы получили компенсацию, – говорит женщина. – У нас и выхода другого нет. Нам за 50 лет, мы куда работать пойдем? В какую профессию? А это наше призвание. Мы от и до знаем, что и как происходит с хозяйством. Чтобы землю оформить, целый квест проходили, она же вся в паях у населения. И вот этими руками ее в порядок приводили. У нас дети на каникулы раньше всех уходили и с каникул позже всех в школу возвращались. Нам учителя говорили, мол, вы либо учитесь, либо на ферме сидите. Другие дети себе какие подарки на день рождения выбирают? Телефоны, приставки, а у нас – лошадку, коровку, теленочка, козленочка. И сами за ними ухаживают. У нас трое детей, и у каждого, получается, уже свое хозяйство было.
При этом все эти долгие годы КФХ исправно платило государству все налоги. Поставляло на местный рынок мясо, молоко, другую продукцию. Да, не забесплатно, но и не требуя от государства никаких особых льгот и преференций.
Спустя два десятка адовой работы – скот уничтожен, будущее снова маячит где-то далеко за горизонтом призраком забытого коммунизма.
Письмо о том, что четырем фермерам Усть-Абаканского района отказано в компенсации, пришло им в начале февраля.
– В том письме ничего определенного (в смысле причин – прим. авт.) не было. Мы сделали запрос, чтобы нам объяснили причины отказа. Получили нечто невразумительное. Оказывается, мы не вовремя сообщили, что наши животные болеют. Это, по мнению комиссии, и есть наше главное нарушение.
– Но ведь ветврачи брали анализы у ваших животных.
– Они в день уничтожения взяли.
– А вы знали, что ваш скот болеет?
– Как мы могли это знать? Видимых симптомов у животных не было.
– У меня вообще весь скот был здоровый, – вступает в разговор фермер Равшан Мамедов. – Когда его усыпляли, сами врачи говорили мне, что не видят признаков болезни. У меня в тот день 30 маток родили ягнят. Все – двойняшки. Такого хорошего года еще не было, и столько молока у маток не было тоже. Все бараны были здоровые, не хромали. Абсолютно здоровые.
Были.
546 овец Равшана Мамедова сгорели в одном большом костре на поле Расуловых. Еще больше – у самих Расуловых. И это, не считая приплода (сейчас как раз время отела), упущенной выгоды от продажи молока, масла, творога, сыра…
Сегодня в вину фермерам ставится, что они не предупредили власти о том, что у них есть больные животные. По крайней мере, пока именно эта причина указывается в качестве повода для отказа в компенсации. Это что за правда такая горькая?
Ситуацию комментирует заместитель главы Усть-Абаканского района по правовым и земельным вопросам Ксения Доценко.
– Полномочия по изъятию животных, при выявлении такого опасного вируса, принадлежат Правительству Республики Хакасии. Министерством сельского хозяйства были приняты меры по изъятию и уничтожению скота. Это тоже в силу ветеринарных правил. И наши фермеры с большим доверием отнеслись к правительству республики, обещавшего компенсации, потому как на примере Боградского района убедились, что все выплаты людям были сделаны. Никаких препятствий они не чинили, наоборот, способствовали всем этим мероприятиям. Что могу сказать теперь: есть определенные законодательные рамки, каким образом происходит возмещение. Они определены на федеральном уровне. И в данном случае, если есть какие-то отклонения от установленных правил, безусловно, это повод для прокурорского реагирования, для обращения в суд. Фермеры уже обратились в прокуратуру, где, как я понимаю, нашли поддержку: внесено представление прокуратуры республики в адрес Министерства сельского хозяйства. Думаю, если они не будут в дальнейшем услышаны, будут и другие меры приниматься. В любом случае все будет в рамках закона, – пояснила Доценко.
Однако, судя по всему, фермерам все же придется обращаться с иском в суд. А это дело не одного дня или даже месяца. Судебная тяжба может тянуться годами. Есть ли у фермеров на это время? Вряд ли, земля ждать не будет. Тем более сейчас, когда один день, как говорится, год кормит.
– У меня к вам такой вопрос: почему вы сами не купили вакцину против узелкового дерматита и не сделали прививки своим животным?
– Мы не имеем такого права, – отвечает Равшан. – У нас нет никакого доступа к этой вакцине.
– Знаете, если бы в то время нам сказали, да тот же министр сельского хозяйства, мол, фермеры, дорогие мои, мы не можем справиться с ситуацией. Ни вакцинировать вас не можем, ни болезнь остановить. Режьте свой скот и сами сдавайте. Разве я просила бы компенсацию? Нет! Я не умоляла бы, нигде бы не ходила и никого не просила: дайте, пожалуйста, мне мои деньги, – едва сдерживается Марина Сергеевна, – тем более, скот еще не был заражен. Можно было сдать, а не сжечь. Нам же не разрешили.
– Вы пробовали встречаться с министром?
– Мы все четверо писали письмо на имя главы республики. Мы хотели бы встретиться с Валентином Коноваловым, чтобы он выслушал и нас тоже, а не только ту сторону, которая нас в чем-то обвиняет, – говорит Марина Сергеевна.
– Получилось?
– Не можем достучаться.
– У вас накопления есть какие-то? Своими силами подняться сможете?
– Сейчас мы, получается, нищие. Единственное, лошади у нас остались.
НЕ СУДЬБА?
И что теперь делать нашим фермерам, которые остались не у дел? Двадцать лет Марина Сергеевна отпахала на своей ферме. Мечтала, что хоть в старости поедет, косточки свои в Турции погреет. Кажется, не судьба, придется и следующие двадцать лет в навозе копаться. А нужна ли будет ей эта Турция на восьмом десятке лет? Доживет ли?
– Мы сегодня съездили, цыплят купили. Будем пробовать птицу разводить, – делится новыми планами Марина Сергеевна.
– Это, если птичий грипп вдруг не случится, – пробую горько шутить я.
– Мы ведь еще брали семейный грант. Строили помещение для крупнорогатого скота. Задумали модульную бойню сделать. И уже миллион предоплаты внесли. Весной должно было начаться строительство. Современная модульная бойня, где все отходы сжигаются, то есть, сразу с крематорием. Документы все подготовили, электричество, мощности до этого помещения, наконец-то, подвели. Грандиозные были планы. Теперь все желание что-то делать у нас убили.
Компенсация, которую должно было получить хозяйство Расуловых – 28 млн рублей, Равшана Мамедова – 3 млн 850 тысяч рублей.
– Мы считаем, что подход по всей республике должен быть единый. Наших фермеров ни в коем случае обижать нельзя. Все должно быть объективно и основано на законе. И, конечно, мы будем рядом с ними стоять и поддерживать, сделаем все, что от нас зависит, – заверяет сегодня Ксения Доценко.
Только что могут муниципалитеты, которые целиком и полностью зависят от республиканской власти? Поддержать морально?
– Тяжело все это. Ходил за этим скотом, выхаживал его, и за какой-то час остались без всего. Всего лишились, что у нас было…
Под конец разговора Марина Сергеевна все же не выдерживает. Отчаяние и безысходность прорываются слезами. Видимо, все-таки неправильно устроена эта жизнь, если, прожив ее большую часть в трудах праведных, старость человек встречает не с доброй улыбкой, а со слезами на глазах.
