В Абакане ровно через месяц после начала Великой Отечественной войны на основании решения исполкома Хакасского областного совета депутатов трудящихся, приказа Комитета по делам искусства был закрыт областной драматический театр (ныне – Русский драмтеатр им. М. Ю. Лермонтова). Для горожан и, конечно, в первую очередь для труппы это был второй в 1941 году, после 22 июня, страшный удар.
СПЕКТАКЛЬ ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ
– Просьба ко всем организациям и учреждениям, имеющим претензии к театру, предъявить не позднее 2 августа 1941 года. По истечении этого срока претензии приниматься не будут, – предупреждал ликвидком со страниц «Советской Хакасии» и уличных объявлений.
Чтобы учреждение окончательно не приказало «долго жить», в сентябре его перевели на хозрасчет. В этот тяжелый период творческий коллектив насчитывал всего девять человек. За работу актерам платили копейки. В книге об истории главного абаканского театра заслуженный артист России и Хакасии, писатель Виктор Шлык по этому поводу писал: «Оплата труда производилась исключительно из доходов, поступающих от спектаклей, за вычетом всех расходов театра». Чтобы подбодрить боевой дух жителей Хакасской автономной области, в короткий срок был поставлен сборный спектакль из трех миниатюр, посвященный антифашистской тематике.
В том же роковом 1941-м, в год столетия со дня смерти Михаила Лермонтова, театру присваивают его имя. В репертуаре появляется пьеса «Два брата», а позже – «Испанцы» и знаменитый «Маскарад».
Областной театр времен войны работает и для формирующихся воинских частей по графику: 10 спектаклей – в Абакане, один – в Черногорске и один – в Минусинске. Солдат на каждое представление пропускали бесплатно.
В госпитале (сейчас это здание школы №1) актеры Русского драмтеатра часто давали концерты.
– Коллектив театра меня выбрал шефствовать над госпиталем, – вспоминала актриса Любовь Сазонова. – Я всю войну там была, читала раненым, кормила. Бывало, не успею уйти домой, уже ночь – ночевала в госпитале, а утром – скорее на репетицию. Но не это было самым страшным, особенно зимой. – В здании театра разморожены батареи. Были дни, когда на сцене температура не достигала и плюс пяти градусов. В помещении было холодно, грязно, – рассказывал Шлык.
В театральном зале абаканского ДК, где трудилась труппа, в первый военный год начали проводить киносеансы. Из-за позднего показа фильмов спектакли приходилось начинать порой в 21.30 и заканчивать во втором часу ночи. По этой причине многие горожане их чаще всего не посещали, ведь с утра пораньше нужно было идти на работу.
Весь реквизит, который имел театр до ликвидации, был передан в распоряжение клуба. Потому перед зрителями представали непривычные жалкие и убогие декорации. Порой вместо качественного сукна на сцене можно было увидеть рваные тряпки.
К ликованию труппы, в ноябре 1941 года театр вновь обрел статус государственного. Все штатные единицы заняли свои прежние рабочие места.
К удивлению горожан, среди вновь принятых сотрудников оказался депортированный из города Энгельс немец Роберт Фаллер. Его прибытие простой люд воспринял неоднозначно.
– Он, как и Яков Нусс, работавший главным администратором, был в 24 часа депортирован. Там он работал в немецком театре. Жизнь его здесь была сложной. Говорить о немцах Поволжья в те времена было не принято. Работу им найти было сложно, – отмечает Виктор Шлык.
Многие из актеров драмтеатра в Абакане ушли на фронт. Те, кто остался, трудились во фронтовых концертных бригадах.
В 1942 году актерский состав пополнился эвакуированными специалистами из Симферополя, блокадного Ленинграда и других городов и сел, разоренных немецкими захватчиками.
В феврале в ДК, где «квартировала» труппа, случился пожар. Театру пришлось переехать в еще более некомфортные условия – абаканский клуб железнодорожников (здание за бывшим универмагом) – при условии, что там они будут работать не более, чем 15 дней в месяц. Выход оставался один: театралам приходилось трудиться неделю в Черногорске и на три дня уезжать на лесозавод Усть-Абаканского района.
В роковой для театра год на должность заведующего музыкальной частью принимают мало кому тогда известного человека с загадочным прошлым, спасавшегося в республике от репрессий, Александра Кеннеля.
С этого времени начинается новая эпоха в развитии театральной культуры региона. Александр Александрович начинает писать к спектаклям музыку. Стоит заметить, до него в области этого никто не делал, а в фоновых сопровождениях использовались лишь народные песни.
Холодная зима 1942-1943 года внесла большие коррективы не только в жизнь труппы, но и всей Хакасии. На область обрушился невероятный холод, а как следствие – голод и болезни. Сразу после Нового года директор театра принимает в штат доктора.
– В Абакане свирепствовал сыпной тиф. В театре велась ежедневная санобработка костюмов, которые кочевали из спектакля в спектакль. По приказу, полы мыли с табачной пылью, – вспоминал в своей книге Виктор Шлык.
Два последующих года жизнь протекала более-менее ровно. Уже с апреля 1944 года нарастает проблема с кадрами. Дела начинают идти в гору: актеры все чаще уезжают на гастроли, без проблем открывается новый сезон. Кризис постепенно начинает отступать: труппу обеспечивают топливом и овощами. А на дверях все чаще появляются объявления с текстом: «Требуются уборщицы, контролеры, гардеробщицы...». Горожане понимают: Победа не за горами.
ЭВАКУИРОВАННАЯ ЭЛИТА
Как бы цинично ни звучало, но если бы не война с Германией, то Абакан не стал бы таким городом, каким мы его знаем сегодня. Уже летом 1941 года в Хакасию потянулись ученые из крупных городов. Работы для них тут было много: регион в те годы не был хорошо изучен, в некотором смысле представлял собой «непаханое поле» для специалистов. К тому же до фронта отсюда было очень далеко, а значит, безопасно.
Осенью 1941 года в Абакан из Москвы прибыл в эвакуацию доктор исторических наук, профессор Сергей Токарев. Он сразу приступил к педагогической работе в Абаканском учительском институте и уже через короткое время возглавил кафедру истории. Но пробыл в области он недолго, уже в 1943 году собрал вещи и вернулся в столицу.
Также в первый год войны в Хакасию приехал доцент, экономист из окруженного Ленинграда Александр Савчук. На работу он, как и Токарев, устроился в учительский институт. А уже в середине 1942 года вместо ушедшего на фронт Петра Каралькина* был назначен директором Хакасского областного музея.
Для проведения палеоантропологических исследований с запада страны в 1943 году приехал Альбер Липский. С его именем связана целая эпоха исследований в регионе. Его раскопки дали неизвестные ранее материалы, которые стали основой экспозиции, посвященной древним культурам Среднего Енисея. За 30 лет работы в музее Липский исследовал сотни древних памятников. Среди них – известные могильники «Тас-хазаа», «Федоров улус», «Есинская МТС». Также он изучал петроглифы и собрал большое количество наскальных рисунков. Особое внимание уделял древне-енисейским изваяниям, что позволило к началу 1960-х годов собрать самую большую коллекцию древних изваяний и стел.
Эти фамилии не единственные в списке эвакуированных, внесших большой вклад в развитие науки Хакасии. Ученые, писатели, музыканты, археологи, инженеры – перечислять список можно долго. Именно благодаря приехавшей в регион, пусть и ненадолго, интеллигенции из всех уголков страны в октябре 1944 года в Абакане постановлением Совнаркома был открыт научно-исследовательский институт языка, литературы и истории (ХакНИИЯЛИ) – первое академическое научное учреждение гуманитарного профиля в Хакасии.
– В южной Сибири Хакасия была тем регионом, который имел богатую древнюю историю. Об области знали этнографы, историки и археологи с конца 19 века. Я думаю, что не случайно наш институт был создан в годы войны, когда уже был ясен исход боевых действий. Уже тогда руководство страны думало о науке, о перспективах развития сибирского региона, – отмечала в 2013 году директор ХакНИИЯЛИ Валентина Тугужекова.
*Этнограф, историк, кандидат исторических наук Петр Иванович Каралькин в 1939 году был направлен в Хакасию из Ленинграда. Перед ним была задача укрепить и развить музей республики. Однако на посту он пробыл лишь до конца июня 1941 года, после чего добровольцем ушел на фронт. После войны вернулся в Хакасию, работал в ХакНИИЯЛИ. Потом переехал в Ленинград и стал сотрудником института этнографии.
________
А вы об этом знали?
Среди тех, кто принял первыми удар войны, были и ребята из Хакасии – талантливая молодежь, направленная для учебы в хакасскую студию, открывшуюся в 1939 году при Ленинградском театральном институте им. А. Н. Островского (ныне – Российский государственный институт сценических искусств) – Федор и Проня Шурышевы, Константин и Пантелеймон Коковы, Семен Нарылков, Аркадий Кучендаев, Василий Толстухин, Дмитрий Янгулов, Федор Райков, Дмитрий Доможаков, Алексей Барахтаев, Григорий Борчиков, Самсон Миткижеков. Девушки в дни блокады Ленинграда работали и защищали культурные ценности вместе с другими служителями искусства: актрисой Верой Мичуриной-Самойловой, певицей Софьей Преображенской, поэтами Николаем Тихоновым, Ольгой Бергольц и др**.
В 1943 году коллектив театра всю свою компенсацию за отпуск 1942 года в сумме 6900 рублей и собственных сбережений в облигациях государственных займов на сумму 15000 рублей перевел на постройку танковой колонны «Советский артист»**.
**По информации руководителя литературно-драматической части Хакасского национального драматического театра им. А. М. Топанова С. Селигеевой
