Глава Ширинского района Хакасии Сергей Зайцев стал фигурантом уголовного дела после нападения на журналиста программы «Вести. Дежурная часть». Чиновник пытался вытолкать корреспондента из кабинета во время съемок сюжета 23 мая и, как говорит сам, непреднамеренно уронил его на пол. Примечательно, что Зайцев находится в другом судебном процессе: в апреле он получил 4,5 года за халатность, которая привела к пожарам 2015 года. Глава района попал под амнистию, но все равно пытается оспорить обвинительный приговор суда. «Шанс» узнал у Зайцева, почему все так.
«И тут поперло»
– Что произошло в вашем кабинете 23 мая? Почему вы, чиновник высокого ранга, допустили такое?
– Действительно, очень часто приходится общаться с журналистами. Особенно, если вспомните 12 апреля 2015 года. Тогда вообще сутками. Были все новостные каналы, и не только по телефону (общались), здесь очередь стояла. Бывало, по четыре часа безвылазно. Всякие были встречи... И агрессивные журналисты попадались, и ругались мы. Но такого поведения, как было 23 мая, я вообще не помню, я не встречал. Какая-то агрессия, хамство... Ладно бы она была чем-то обоснована, есть же какие-то моменты приличия. Я понимаю, есть доступ журналистов, но я хоть раз отказывал? Я прятался? Ни один журналист не скажет, что ему было отказано. Даже если не могут дозвониться, всегда можно через приемную. И всегда был разговор, а здесь... Понимаете, рано утром я на работу пришел. Может, я утрирую, но мне показалось, что пнули дверь – бабам. Секретарь у меня тоже рано приходит. Секретарь сидит, девушка, ну что она тормозила их, да нет конечно! Как мне показалось, все по сценарию было. Надо было возбудить, возбудили. Сначала вроде улыбнулись с порога. Я им, как всегда: «присядьте». А они: «Как вы себя чувствуете?». Да хорошо я себя чувствую! И тут поперло: «А вам не стыдно перед погорельцами, которые живут в таких условиях?», «Расскажите сейчас жителям Ширинского района, как вы за счет очистных сооружений построили себе коттедж?», «Сразу же ответьте – почему вы своему адвокату подарили участок под полигон для ТБО?», «Почему на погорельцев выделяли столько средств, а вы все разворовали?». «Вы вор и коррупционер!». И он стоит, мне микрофоном тычет в нос, хотя этого нет на видео. Я вообще-то должен был сообразить, что это провокация была. Он же достал бейджик, что «Вести-24», а потом снова в карман. Ну у нормальных журналистов он же висит!
– Вы не пожалели еще, что так поступили?
– Как бы я сейчас поступил... Терпеть эти унижения? Драться намерения не было. К рукоприкладству никакого намерения не было, я просто хотел наглеца этого вытолкать. Первый раз я его дотолкал до двери, он – подождите, у меня вопрос. Я думаю, может, успокоился. Что мне драться-то? Тут поздоровее меня стояли двое. Их всего трое было. Ладно, думаю, может, успокоился, хотя я уже возбудился. Снова говорю: «Присядьте». Он снова подбежал и опять все те же самые вопросы. «Все, интервью не будет, покиньте кабинет», – говорю. Он разворачивается, становится около вон той стенки (шкаф, стоящий напротив рабочего стола Зайцева – «Шанс»), начинает интервьюироваться (видимо, имеется в виду стенд-ап – «Шанс»), и при этом опять оскорбления. У меня там иконы стоят, я человек верующий. Ну и просто, я не знаю, меня что-то осенило... Ну и опять же никаких намерений драться, я как буду драться с тремя? Они поздоровее меня. Я просто опять наглеца хотел вытолкать. Я его просто обнял сзади, он начал ногами вертеть, может, непроизвольно, но пяткой по колену ударил, мне же больно было. Я его просто отпустил и все.
– И тогда он упал?
– Он упал и не встает, он просто радостный лежит и все. Посмотрите на его лицо! Он довольный! Он что хотел, сделал, но разве это корреспондент?
– Глава района – довольно средняя должность, почему вами заинтересовался федеральный канал, как думаете?
– Заказ. Вы правильно говорите, лично меня они, может быть, узнали накануне визита. Никогда в жизни я им ничего плохого не делал. Вы знаете, что я нахожусь в судебном процессе. Приговор, который случился 25 апреля, не вступил в законную силу. У меня нет претензий к суду, судопроизводство есть судопроизводство. Но я подал апелляционную жалобу. Я нахожусь в процессе. Я считаю, это способ для тех, кто это затеял, опорочить меня перед предстоящей коллегией. Зачем, если они приехали взять интервью, им две машины сопровождения и спортивный мотоцикл «Кавасаки»? Что они хотели? От них кто-то убегает? У нас тут таких московских привычек нету, мы тут вообще-то в деревне живем. И если я ему, как говорят, мешал информацию собирать... Да я фактически убегал от него. Я же потом пошел пообедать, как они называют, в ресторан. Там кафе на 20 человек. Меня просто друзья пригласили пообедать. Я, может, и не поехал бы, но у меня что-то кипит, надо было с кем-то поделиться. Только заходит заведующая записать заказ – опять удар. Хорошо, она в дверях стояла, а то они бы залетели туда, и была бы вторая потасовка. Если я на вас нападаю, почему я через черные ходы ухожу? Вот тут уже я позорюсь, себя плохо чувствую, потому что я убегаю. Но я просто ушел, потому что было бы еще. Я избежал второго конфликта.
– Понятно, что вас спровоцировали и что район напрямую не отвечал за строительство жилья для погорельцев. Но чувствуете ли вы свою вину за некачественно построенные дома?
– По некачественному жилью. Я могу лишь повториться: каждый отвечает за свое. Существует постановление, где записано, кто и за что отвечает: муниципалитет, республика и федеральные органы власти. Представляете, 430 земельных участков. Люди никогда не ставили на кадастр, границы были по заборам. Определить участки – это была очень большая работа. А в деревне метр туда, метр сюда – скандал. Мы были посередине и пытались утихомирить страсти. Больше половины погорельцев не имели прав на жилье, люди не регистрировали его просто. Мы отстаивали их права в судебном порядке. Там более 300 исков было. На нас лежал пункт временного размещения на 500 человек. Федеральный бюджет начал финансирование через два месяца, а кормить 500 человек, размещать, найти одежду? У нас сотрудники культуры принимали пострадавших, они неделю домой не ходили, ночевали в ДК. Они уже завоняли, извините, потому что работали круглосуточно.
Что касается непосредственно строительства – это уже деньги. Федералы определили, что строит субъект. А кто строит, тот и стройконтроль, и стройнадзор нанимает. Мы всегда присутствовали и на штабах, и при спорах по строителями, но юридически мы ничего не могли сделать. И ладно бы эти вопросы только возникли. Но они уже на протяжении пяти лет, и как-то все на спад пошло. А эти «новенькие» на меня накинулись, будто это было вчера. Ну неужели этим никто не занимался? Да как не занимался, мы всегда рядом. Если, как они говорят, мне стыдно было бы людям в глаза смотреть, то в 2017 году, через два года после пожара, я бы не набрал в Шира больше голосов, чем до пожара. Это характеристика? Это избиратель, извините. Тут их никто не заставит же. То есть они меня поддержали, может, в том числе из-за ликвидации последствий (пожара).
– Проясните ситуацию, о которой шла речь в сюжете «Вести. Дежурная часть». Почему очистные сооружения в Шира и ваш дом строила одна и та же фирма?
– Ситуация простая, этот же подрядчик и строил. И строил он его (дом) для себя. Там в строительстве ни бюджетных средств нету, ни моих частных нету. Ну его дело – строит очистные, почему бы дом не построить. Для продажи и еще зачем он его строил – не знаю. Я оказался конечным покупателем. Это все проверялось, и не единожды. Потому что граждане жаловались, было три или четыре проверки. Все проверялось! Наверное, помните 2012 год: у меня предвыборная кампания. «Вести. Дежурная часть», корреспондент Павел Брыкин. То же самое: коллега этого Литомина (Иван Литомин, журналист, которого уронил Зайцев – «Шанс»), дом тоже со всех ракурсов, везде понаписали. Мы с ним тоже ругались, но он так не соскакивал, микрофоном не тыкал. Он каверзнейшие вопросы задавал, провоцировал на какие-то неправильные ответы, но у нас был диалог. Три раза он у нас был. Третий раз, мне показалось, мы будто друзьями расстались. Ну получил ты задание, отработал, ну ты не хами.
– Почему вы купили именно этот дом? Около памятника ВОВ, напротив администрации?
– Есть в Шира красивее дома. Это не самый лучший дом. Там было болото. Раньше там было частное кафе, на месте, где дом стоит, не муниципальное. Учитывая плотность, с которой надзорные органы занимались, они бы что-то нашли.
– За сколько купили дом?
– Почти пять. 2012 или 2011 год. Ну спросите, как я своему адвокату продал земельный участок (в сюжете «Вести. Дежурная часть» говорилось, что Зайцев передал часть муниципальной земли своему адвокату Двигуну – «Шанс»).
– Как?
– Я просто не мог его продать, он никогда не был муниципальным. Ни до меня, ни после. 1992 год. Борис Ельцин подписывает указ о наделении колхозников акционерных обществ земельными участками. Это коллективно-долевая (собственность). Она вне контроля районной администрации, мы не видим все эти сделки. Мы можем распоряжаться только муниципальной землей: можем продать, можем в аренду сдать. Но мы не регулируем частные сделки. А там сделка была частная: до Двигуна она целую ступеньку прошла, у кого-то кто-то перекупил. Мы не вправе такое отслеживать.
«Отстранят меня – я ведь опять пойду»
– Вы так гладко обо всем рассказываете. Почему все, с кем мы сегодня общались в Шира, отзываются о вас плохо? Мы не выбирали людей...
– Отчасти, может быть, сыграла последняя публикация. Уже четвертый день творится... Ну не знаю, Украину меньше показывают по телевизору, чем главу Ширинского района. Вы не думали почему?
– Чиновник уронил журналиста, это интересно людям.
– Ну а что в России проблем других нет? Что касается людей, то я вам уже привел пример официальный. Он касается результатов выборов. Тем более вот в этой программе «Вести. Дежурная часть» вы слышали, чтобы хоть один погорелец про меня плохо сказал? Ни один.
– Если суд не удовлетворит вашу апелляцию, значит ли это, что вам придется уйти?
– Там же не только я амнистирован, то есть судимость снята. Суд не применил дополнительного наказания в виде лишения меня должности. Да, там так прописано. Но прокурор в своем апелляционном представлении с приговором, как я понимаю, согласился, за исключением этого пункта. Меня просит отстранить и Ковалева (глава Ширинского сельсовета, также осужден за халатность и амнистирован – «Шанс») от должности на два года.
– Вы считаете, человек с судимостью может управлять районом?
– Судимость сразу снимается, я не судим. По факту судим? Нет, судимость снимается. Другой вопрос, если мы так за справедливость будем браться. По-любому, это должны решать избиратели. Ну хорошо, отстранят меня. Я ведь опять пойду. Да, пойду. Потому что решать избирателям. Последнее слово должно остаться за людьми.
– У вас у самого нет ощущения, что карьера окончена? Я имею в виду, что многие политики, в частности, сенаторы, высказались на ваш счет в духе «пусть собирает вещи».
– Они просто собирают себе популярность. Не побоюсь этого слова – дешевую.
Накануне состоялся районный политсовет партии «Единая Россия», все 14 членов присутствовали. Я же секретарь политсовета, но я его не вел. Вела заместитель. Сегодня есть обращение на имя Турчака и на имя Можарова (секретарь Генсовета «ЕР» и секретарь хакасского отделения «ЕР» – «Шанс») о том, что если Генсовет партии не приостановит своего решения, все члены партии выходят не только из политсовета, но и из партии. Это те активисты, которые двигают партию в районе. Вот в чем может быть необдуманное решение нашего руководства. А почему не спросили мнения? Ну ладно, не хотите Зайцева – мне даже не позвонили. Но в субботу сюжет, в воскресенье выходной, в 8 утра только петухи проснулись – Зайцева уже нет. Это что за решение такое? Так просто по определению быть не должно.
– Зачем вам партия, которая выкинула вас на следующий день после скандала?
– Слишком прямой вопрос. Обидеться? Партия – это же не только председатель Генсовета. У нас нормальные люди есть. И просто так взять и бросить, я понимаю, что она будет сыпаться. А надо ли это? Там же тоже ошибки делают. Ну двое из высшего Генсовета заявили, что нам, сразу подстраиваться? Я считаю, мы не должны обижаться, а сделать обращение. Если не поправятся, не поймут эту ошибку, тогда я не смогу уже процессом управлять.
– 30 мая глава Хакасии посетит Ширинский район. Что ждете от этой встречи?
– Если в Целинном школу посмотрим – хорошо, она строится на 250 ребятишек. Но все проблемные объекты хотим показать: стадион, 18-ю школу, которая требует капитального ремонта. Там, где хорошо, туда не повезу.
– Как вы оцениваете его комментарий по поводу скандала с журналистом?
– Только что мне принесли перед вами. Он написал то, что должен был написать. Я не вижу ни злости, ни отрицания. Просто констатировал факт и правильно сказал – меня избрал народ.
