Весной 1947 года Минусинск облетела новость, от которой становится не по себе: семейная чета Кузнецовых торговала мясом убитой девочки. Возможно, каннибалы и дальше бы вели свой бизнес, если бы не сосед, которому вкус приготовленного мяса показался странным. Журналист минусинской газеты «Власть труда» провела целое расследование и выяснила подробности нашумевшего в свое время уголовного дела.

Беги в прокуратуру!

Кузнецовы жили в двухэтажном домике с цокольным этажом. Ему в ту пору было уже под 80 лет, она была моложе – 49 лет. Ефим Виссарионович был часовых дел мастер, с радостью принимал у себя в мастерской жителей ближайших деревень. Фекла Ивановна стряпала котлеты и делала «конфекты» — сахарные леденцы-петушки, каждый день сбывая свою продукцию на рынке. С соседями жили дружно, ни с кем не скандалили. Правда, собака у них была огромная, злая, без ведома хозяина и приблизиться к воротам нельзя было. Но разве ж это повод для ссоры? Тем более, что Кузнецовы частенько предлагали по дешевке мясо «дичины», которое им время от времени завозили благодарные клиенты часовщика.

Но однажды соседу, только приехавшему из командировки в Туву, мясо в борще не понравилось.

— Где брала?

— У Кузнецовых, конечно, где ж еще?

— Еще осталось сырое?

— В кладовке, а зачем тебе?!

— Неси!

Тот схватил кусок мяса весом чуть больше полутора килограммов, в газету его и в поликлинику. А там как глянули, руками всплеснули: «Беги в прокуратуру!»

Найдите мою дочь!

Впрокуратуре тем временем шел тяжелый разговор. Гражданка Пинскер обвиняла всех и вся в том, что никто не хочет искать ее дочь, пропавшую несколько дней назад.

— Ей всего 16 годков. Тихая, домашняя девочка, – женщина покусывала ногти, нервничая от расспросов следователя и не понимая, почему он тут же не встал и не пошел искать ее кровиночку. – Говорю же вам: ребенок пошел на рынок продавать калачи и до сих пор не вернулся! Уже пять дней прошло! Где же ты, моя Ниночка… — у женщины сдали нервы, она разревелась.

— Где она бывает обычно, к кому заходит в гости?

— Разве что к Кузнецовым иногда, конфекты покупает…

Следователь нахмурился и усадил ее, чтобы написать письменное заявление о пропаже дочери. Знала бы бедная женщина, что было в том свертке, которым размахивал мужчина, прервавший их разговор…

В шоке даже фронтовики

Криминалисты подтвердили все подозрения: мясо было человеческим. «При осмотре предъявленного гр. Черчинским мяса было обнаружено на одном из кусков небольшая часть кожи, которая по своему наружному виду в действительности вызывает сомнение», — запишет позже в спецсообщении прокурор Минусинска, мл. советник юстиции Федор Андреевич Белякович.

К Кузнецовым немедленно выехала группа во главе с Беляковичем. Собаку, рванувшую на оперативников, тут же пристрелили и прошли в дом. Увиденное шокировало милиционеров, даже тех, в чьей памяти еще были свежи ужасы войны. В цокольном этаже с подслеповатыми окнами все стены, стекла, потолок и пол единственной комнаты были забрызганы кровью, а в щелях пола – сгустки застоявшейся крови.

— Это все от говяжьей головы, от говяжьей головы, — причитала, стараясь попасть след в след милиционерам, хозяйка. – Купили на днях, муж разрубил, да неаккуратно так…

Хозяин же сидел на скамье молча, безучастно наблюдая за суетой в доме.

Милиционеры тем временем вытаскивали из тумбочки кухонного стола полведра нарубленного на небольшие куски мяса с остатками человеческой кожи. Мясо обнаружили и в духовке, уже приготовленное к обеду, мясо было и в кастрюле с борщом на плите…

Судмедэксперт Маркова, осмотрев мясо в кастрюлях, также заметила небольшие кусочки человеческой кожи.

В холодной кладовке в бочке также обнаружили куски мяса, судя по всему, еще не обработанные – кожа на них была сохранена полностью. Здесь же в углу лежали топор и молоток с застарелыми пятнами крови, висел фартук в кровяных потеках… На кухне в тазу с золой милиционеры раскопали несколько несгоревших кусочков кожи, которую хозяева сжигали, срезая с мяса.

На допросе

На допросе единство супругов дало сбой. Один говорил, что отсутствовал дома несколько дней, чем занимается жена, знать не знает, ведать не ведает. Другая говорила, что мясо ей привез неизвестный, фамилию его и не спрашивала, продал все разом за 300 рублей. Она, мол, только разделывала и продавала соседям как свиное по 25 рублей за килограмм.

И, только благодаря умению прокурора вызывать людей на откровенность, в одну из встреч с ним призналась: да, это она убила девочку и нищенку…

В тот вечер Нина, как обычно, когда у нее появлялись деньги, зашла к ним за конфетами. Хозяйка спустилась в подвальную комнату и позвала к себе девочку. Отпустила ей конфет на рубль, а потом… ударила в висок молотком. После этого она отрубила жертве голову топором, положила тело под стол и накрыла его половиком. Только на следующее утро она занялась расчленением трупа и разделкой мяса.

Ближе к обеду в тот же день в их дверь снова постучались. На этот раз это была нищенка Синёва, просившая по дворам еду. Хозяева позвали ее отобедать с ними. В ту же подвальную комнату, где уже были приготовлены молоток и топор… Котлеты-то надо было из чего-то делать!?

Вас угостить – пальчики оближете!

Слух о людоедах распространился по городу мгновенно. Двор Кузнецовых пришлось взять под охрану от негодующих горожан. Во время войны здесь пропало немало людей, судьбу которых так и не удалось узнать, но теперь чуть ли не каждый обвинял в их исчезновении людоедов. Каждый хотел поквитаться с ними лично.

На суде старик молчал, не поднимая глаз. Жена же его, напротив, испытывала удовольствие на суде, смакуя каждую подробность убийств. Государственный обвинитель, тоже женщина, не удержалась: «Как же вы могли? И сами кушали?» Убийца рассмеялась: «Да тебе, дорогая, женскую грудинку приготовить, ты еще и пальчики будешь облизывать!»

Они так деньги зарабатывали

Пытаясь попасть на место преступления, нам удалось разыскать очевидцев событий 70-летней давности. А один из них даже показал дом, где происходили эти зверства. Только, говорит, не печатайте адрес – люди купили, перестроили, живут, зачем им эти страсти?

— Очень хорошо помню их: оба плотные были, не чета нам, голодающим в те дни, — рассказывает Розалия Адольфовна Метелева, которая в 1947 году была ровесницей пропавшей Ниночки. — У него была окладистая бородка, а она… молодуха против него, все с корзиной большой на базар ходила, котлеты продавала (…) Помню, сначала они лепешки стряпали. Из муки. Мягкие… А потом решили петушки делать, знаете такие, из сахара леденцы? Много ребятишек погубили. Тогда сахару же не было, дети сладостей не видели, вот и покупались… Но маленьких они не трогали, все больше подростков, на тех хоть чуток мяса больше было.

И ведь никто не подозревал, что ее котлеты из человека, пока у них дома не побывали!

Весь город на суде был, и я там крутилась, но не пустили. Помню хорошо, как они шли под камнями, им зачем-то даже ноги связали, они буквально семенили по дороге… Говорят, в тюрьме они долго не прожили. У зэков-то тоже сердце есть, вот и не стали ждать, пока те отсидят срок, уничтожили их.

— Я пацаном тогда был, а пацаны же, известно, всегда и обо всем узнают первыми, — вспоминает Николай Алексеевич Никитин. — Суд в театре был, у меня мать там была, рассказывала, что дали им по 25 лет. Как раз вышел указ: расстрел заменить 25 годами. Только не везение это. Так бы их расстреляли да закопали, а так сколько они еще мучились от зэков в тюрьме?

В их доме гости частенько бывали. Дед-то мастер часовой был, вот и приезжали к нему из деревень. Посадит, бывало, чай пить, и давай выспрашивать, с кем приехал да откуда приехал… Раньше-то все больше пешком ходили, редко кто на лошади приедет. Вот так поговорят-поговорят, а потом бабка сзади зайдет да как бахнет по голове, потом — в подвал его и разделывают на куски.

Когда в доме новые хозяева поселились, ходил к ним, спрашивал у мужика, мол, черти не снятся вам? А что такое, спрашивает. Так, мол, и так: каннибалы здесь жили, ты только жене не говори. А тот головой вертит: нет, говорит, все спокойно. Вот я и думаю: может, отмолил их кто? Люди у нас сердечные…

Елена Вернер.

30 июля 2016 г.