В 1937 году председателя хакасского облисполкома Михаила Григорьевича Торосова обвинили в создании националистической организации для последующего образования в Сибири независимого от СССР государства под протекторатом Японии. Торосова полгода пытали, а после расстрела похоронили в безымянной могиле. Владислав Михайлович Торосов узнал о смерти отца через 20 лет после расстрела, а затем всю жизнь по частям восстанавливал детали трагичной судьбы.
Союз сибирских тюрок
В 1934 году следователи НКВД раскрыли дело так называемого «Союза сибирских тюрок». Якобы в 1930 году в Сибири появилась националистическая организация, участники которой рассчитывали на создание «независимого демократического государства с двухпалатной парламентской системой управления по образцу Турции». В Хакасии было арестовано 27 человек, еще больше 10 – в Шории и Ойротии (Горный Алтай). Большинство участников получили лагерные сроки, а некоторые даже были оправданы.
Через три года, когда репрессии в стране достигли пика, власть решила «докрутить» дело «Союза». Появились новые «фигуранты», которых, как и многих прежних, уже не отправляли в тюрьмы, а расстреливали.
– В 1934 году остались неразоблаченными участники организации «Союза сибирских тюрок» Торосов М.Г., Тогдин И.В., Толстухин Ф.С. Создали на территории хакасской области областной центр буржуазно-националистической право-троцкистской автономной террористической организации, – говорилось в обвинительном заключении по делу председателя хакасского облисполкома Михаила Торосова, арестованного в октябре 1937 года.
Рубашка для Сталина
За 10 месяцев до ареста Михаил Григорьевич побывал на последнем Съезде Советов в Москве. Он хотел лично поговорить с Михаилом Калининым, чтобы поднять вопрос о предоставлении Хакасии статуса автономной республики. Однако доклад Сталина тогда вызвал столь бурные овации, что Торосов не решился предметно обратиться к «всесоюзному старосте». Глава облисполкома подарил вождю народов национальную рубашку от детей Аскиза и вернулся в Абакан с решимостью добиваться желаемого во что бы то ни стало. Суть проблемы заключалась в том, что хакасская автономная область, созданная в 1930 году, по факту не имела полномочий. Торосов предлагал сделать Хакасию автономной республикой или хотя бы приравнять ее по статусу к обычным областям РСФСР. Таким образом регион стал бы более самостоятельным в принятии управленческих решений.
– Это была по сути «декоративная» область, – рассказывает Владислав Торосов. – Например, обычная область (Курская, Рязанская и так далее) могла контролировать свою деятельность по 70 показателям, а автономная область только по двум: число учащихся и число киносеансов. Отец обратил внимание, что аппарат управления большой, как и в областях, а полномочий нет никаких.
«После суда напишу»
Когда отца забрали, Владиславу Михайловичу Торосову было полгода. Через много лет, уже в зрелом возрасте, он попытался документально восстановить обстоятельства жизни и смерти отца. К собственному 80-летию Владислав Михайлович выпустил книгу «Дела минувших лет», в которой посвятил семье несколько глав. Он убежден, что советская власть избавилась от Торосова-старшего именно из-за проекта по смене статуса республики.
– В 1937 году Политбюро приняло решение о борьбе с оппозицией. Всех, кто имел какое-то свое мнение, вносили в списки, а эти списки из партийных органов передавались в НКВД. Эти люди подлежали отстрелу: руководители партийных органов, военные, интеллигенция. Согласно спискам по Красноярскому краю, мой отец был назван в числе десяти первых. В Хакасии было расстреляно около 5 тысяч человек. Это большая цифра. В районе минусинской тюрьмы, по данным исследователя Кривошеева, было расстреляно около 8 тысяч человек.
За пять дней до ареста Михаил Торосов был уволен с работы. Понимая, что вскоре за ним придут, он написал послание Сталину, запечатав его в пакет.
– Была договоренность, что его родственник поедет вечером в Москву и возьмет этот пакет. Он пришел за пакетом, его сделали понятым при обыске, а пакет изъяли. Там было обращение к Сталину.
Михаила Торосова увезли в минусинскую тюрьму, а через несколько месяцев отправили в Красноярск. За это время он написал семье всего одно письмо: поблагодарил за присланные продукты, деньги (100 рублей), посоветовал не продавать корову, чтобы не голодать.
– Хорошо было бы, продав все вещи, приобрести хотя бы землянку с огородом. Она вас выручит. Душой и мыслями постоянно с вами. Целую всех – детей, маму и детей особенно. После суда напишу, – пообещал в письме Михаил Торосов.
Семья врага народа
Но он не написал, и вообще больше вестей от Михаила Торосова его родные не получали… Когда отца арестовали, его жену Клавдию Терентьевну и четверых детей переселили из дома в центре Абакана в деревянный барак на улице Пролетарской. Там же поселились еще пять семей «троцкистов». Каждой семье дали по комнате, а в конце коридора разместили цех по выделке кож, который страшно вонял. Так наказывали врагов государства.
– Хорошо еще, что нас не расселили, – говорит Владислав Торосов. – Потому что жен врагов народа арестовывали, а детей отправляли в детские дома. Исключение делали, если был ребенок младше двух лет. Таким ребенком был я.
Учителю Клавдии Терентьевне запретили работать в школе, и только через два года обивания порогов она смогла добиться права заниматься педагогикой. Правда, в Абакане Торосовым оставаться не разрешили. Они переехали в Изыхские Копи, где восемь лет прожили в школьном классе, разделенном на комнату и кухню. После войны Торосовой вручили медаль «За доблестный труд в годы войны», которую тут же хотели отобрать, потому что жене «врага народа» медали не положены. Все же не отобрали.
– Я узнал, что отец – враг народа, в школе, – говорит Владислав Михайлович. – А как узнал? А куда не придешь, где есть коллективные фотографии, везде на них у отца были выколоты глаза. Видимо, такова была директива, потому что такое было везде! Я маме все время задавал вопросы: а что, где, почему? Она верила, что он не виноват, и вскоре разберутся…
Потрясения не произошло
О расстреле отца Торосовы узнали после XX съезда партии, в 1957 году. Все эти годы они предполагали, что Михаил Григорьевич умер в заключении.
– Мать все это время писала, все время просила выяснить, сколько ему дали – 10, 15… И почему не выпускают, если 10-15? Хотя она была уверена, что его нет, потому что здоровье у него было плохое. Просто она думала, что умер от болезни. Поэтому, когда мы узнали, что он расстрелян, большого потрясения не было. Мама говорила: расстреляли, как и многих… С ним в один день же расстреляли 48 человек, и многие родственники знали об этом. Были готовы и мы.
Как позже выяснил Владислав Михайлович, следствие по делу Михаила Торосова продолжалось около полугода. Весной 1938 года он не выдержал побоев и подписал все, что требовали следователи. В материалах дела и исследовательских статьях есть воспоминания соседей Торосова по камере о том, что часто после допросов он не мог самостоятельно ходить. Были сломаны руки, ноги, ребра. Суд над Торосовым начался в июле 1938 года. Ну как начался… В один день приговорили к расстрелу 48 человек.
– Судили их, как карманников: на каждого отводилось по 10 минут, конвейер… Порядок был такой, что 48 человек в один день приговорили, и сразу в этот же день расстрел. Если ты в тюрьме осужден, то вообще могли сразу привести в исполнение, если надо куда-то перевозить – то чуть подольше, часа 2-3. Было всего две бумаги: решение выездного суда и акт о расстреле. Вторая бумага была в семь часов вечера, – говорит Владислав Михайлович.
Михаил Торосов реабилитирован, его именем названа улица в Абакане. Владислав Михайлович Торосов стал свидетелем и непосредственным участником того, как проект его отца воплотился в жизнь – в начале 90-х Хакасия стала республикой. Жаль, что маленький Владик так и не узнал отца, а когда вырос, так и не узнал, где он похоронен.
– Я пытался найти могилу отца в Красноярске, но не нашел. Всех скидывали в общий ров, так что даже сотрудники тюрьмы не знали, кто в каком рву лежит. Не хотели, чтобы кто-то нашел своих родственников. Поэтому, когда мать умерла, я поставил памятник и матери, и отцу.
31 августа 2017 г.
